О шампанском

У меня особое отношение к шампанскому. Я не помню, когда ко мне пришло понимание, что это мой напиток. Но вытянутая бутылка с корковой пробкой и фольгой сверху казалась мне чем-то из мира иного, более изысканного и дорогого. Книги русской литературы только поддавали жару. Описывали данный напиток как нечто легкое и в то же время не всем доступное. И этот бокал, в котором подавался напиток по особому случаю, в лучшем случае раз в год.

У меня из ниоткуда взялась высота в юном возрасте: я пью шампань и только. Вот такой мой каприз. И я пила газированную воду, играясь и воображая. Держала тонкую ножку хрустального бокала из бабушкиного буфета в своих пальчиках. Тайно, конечно! Хрусталь был под замком.
После второго курса мы с подругой поехали в Щурово по путевке от института. Условия, мягко сказать, были испытательными для нас. Общий душ раз в 2 дня и туалеты на улице. Мы ходили по другим пансионатам в поиске халявного душа. В нашей комнате не было даже умывальника. Погода не удалась. Ежедневные дожди, сырость. Наше белье не сохло по три дня и мы ходили во всем влажном.

Проснувшись утром под шум ливня, мы даже не смогли выйти из домика. Мы решили пить шампанское, которое привезли с собой по случаю выпуска моего второго сборника поэзии. До десяти утра мы выпили эту бутылку и почувствовали счастье. Нам было уже неважно, что за окном целую неделю льёт как из ведра. Что мы спим на влажных простынях и сидим в почти мокрых джинсах и свитерах. Шампанское нас голодных расслабило. Нам было смешно: все вокруг и мир сверкал игристым вокруг нас.

Это было мое первое утреннее шампанское. Что-то есть в этих ранних бокалах торжественное и особенное. То, что не ждёт до вечера.

После уже с другой подругой мы подсели на розовый сорт и не изменяли ему несколько лет. После него мы гуляли ночным городом и болтали на английском с заезжими иностранцами. Случайные прохожие парни дарили нам цветы с городских клумб, мы хохотали от подобных гусарских замашек. Шампанское стало неотъемлемой частью моих жизненных событий: итогами, надеждами, успокоением, празднованием. С годами качество улучшилось и игристое сопровождало меня всюду.
Грузинское шампанское было свидетелем десятилетней дружбы с той же подругой. Мы одолели за вечер две милых игристых. Обменялись проволочными кольцами пробок и поклялись дружить и дальше. Даже видео сняли. Шутили, но факт есть факт. Доказательство запечатлено на пленке.
Крымский брют. Мимолетный, но важный этап моей жизни. Случайное море, случайное все. Я не почувствовала вкуса. Только быстрое опьянение и долгое похмелье. Крым оказался слишком терпким и его было много. Передозировка. Разочарование. Долгая дорога домой. Я так и не попала в тайные пещеры и не испробовала сладость Бахчисарайского фонтана. Я оказалась не в сезон. Виноград был зелен, а лоза не гнулась. Не ко времени и не к месту. Так бывает.
С просекко и ламбруско я познакомилась позже. Я уже могла различать легкость бытия и выпавшие авансом счастливые моменты. Просекко поили меня над итальянским озером, почти в облаках. Там дымка превращается в небо, а игривые пузырьки становятся звездной россыпью на чернильном небе. Терпкость и легкость южного края. Расслабленность, смешанная с бесконечно тянущимися спагетти на вилочке. Яркие жесты и громкие выкрики нетерпеливых итальянцев “Bella”. Я полюбила эти вина такой же искренней любовью, как и их братьев до этого.
Французское шампанское. Меня хотели удивить, порадовать, придать значения моменту. Ведёрко со льдом, торжественная бутылка Clicquot в осколках айсберга. Тонкие бокалы, Балтика. После я буду лечиться рижским бальзамом. Смягчать обветренную душу от мелкой жемчужной вереницы пузырьков разбитых надежд, испорченных диалогов, ненужных встреч. Я потом снова вернусь к Clicquot, но сама уже в новогоднюю ночь в чужом городе, чтобы отметить мою эмансипацию и веру в светлое будущее.
Розовое Moet — льдинка на языке, поэзия Блока и Цветаевой в одном бокале. После него рифмуется без усилий. Строчки обгоняют друг друга с лёгкостью мотыльков. Букет незабудок в ладони, нежные всплески вдохновения и лёгкий бриз далекого моря.
Игристые на то и игристые, чтобы играть в крови мелодии сердца. Они подчеркивают момент, легким стаккато напоминают о чувствах, которые заглушаются обычным вином. Они дарят легкость, поднимают нас вверх, нежно гладят своими игривыми ладошками. Ведут нас по жизни легкими па под мелодии венских вальсов и аргентинских танго.

Еще не раз я услышу хлопок и шелест виноградного прибоя. Еще не одно событие будет подчеркивать изящная бутылка выдержанного вкуса. Еще не один рассказ возникнет после терпкого глотка. Это моя маленькая слабость и наслаждение. Напиток, который искрит золотом в моих пальцах и глазах.